Таёжные записки

[Александр Северный]

Да заскочили на Ижмоезеро, на нашу стояночку, посмотреть, как лёд толщиной, да стоит ли сюда ехать.

Картина, представившаяся перед нами, несколько шокировала

Прямо на подъезде на дереве висит наш котелок, простреленный в нескольких местах.



На столе, где в уголочке стояла помытая посуда, остатки керамических чашек. Специально из дома везли.



Нашел свою жестяную кружку. Форумчанка Елена лет пять назад подарила, ручку обвязывала веревочкой



Простреленная миска на столе. Под ней прикрытая нами пачка соли



За костром валяются белая миска и простреленная салатница



На тропе, метрах в семи от навеса, новенькая пустая бутылка из-под водки



Такой в Архангельске ещё не видел


На обратной стороне, производство Алвиз. Получается у нас выпускают.

И всё же поразила кружка. Она вначале была в нескольких местах прострелена и потом ножом вырезаны отверстия.
Мне это, что-то напоминает.


Кругом разбросаны пакеты, кульки.
Слов не было. Онеметь хотелось.

Мы ж стоянку пригожей оставляли.

[Александр Северный]

Ураганом старую березу прямо на крышу уронило.



Выдержала крыша. Лишь руберойд немного чиркнуло. Природа добра к нам.



Выдержит ли нашествие людей природа?

Дома по приезду  долго отходил от увиденного. Потом со своими ребятами обсудил ситуацию - http://sanatatur.ru/forum/viewtopic.php?f=86&t=8992
У самого в голову никак не помещалось произошедшее.


...Вышли на лёд великого Ижмозера.  Природа величественна и спокойна. Перволедок стал, ждёт нас. Через силу заставил себя улыбнуться. Надо жить друзья, чтобы не случилось. И прощать.



Будем жить друзья. До дому добрались без приключений. В голове уж новый план похода, да и товарищ готов. Так, что скоро махнем рукой городу, да вернемся в тайгу. И нечего тебе бушевать ураган за окном. Кидать снегом и лупить в окна  
Нас не испугаешь, разве что, чуть улыбнёмся.

Писано  с 12 по 15 ноября 2011 года АС

[DSN]

Да..., подонки везде бывают их бы вместо котелка повесить и их же оружием..

[Александр Северный]

Да, дела...

[Александр Северный]

...
............................................................................................. У леса на опушке жила зима в избушке,
.............................................................................................  Она снежки солила в березовой кадушке,
.............................................................................................  она сучила пряжу, она ткала холсты, 
............................................................................................. ковала ледяные да над реками мосты...» 


... Ижмозерье под белым покрывалом (17 ноября 2011)

Поход, как-то не залаживался и до последнего момента был под вопросом. И только вечером Алексей сообщил, что поедем. Правда, как планировали на два дня не получалось, лишь на один. Да дома уж не сидится, хоть на один да в бело поле.
Утренние неувязки, да еще молодой человек на Жигуленке в зад нашей машины въехал. Заднюю дверку пришлось в салоне Рено открывать. Словом, настроения никакого, у меня шок полный.

- Лёш, поедем на озеро. Там, хоть чуток отойдем от произошедшего, ладно уж с рыбой, просто посидим.

Лишь к половине двенадцатого вырвались из объятий города и подкатили к переправе на реке Лодьме. Проезд после урагана открыт первый день. Двое рабочих рубят намерзший лед на понтонах.
Мы внимательно изучаем предупреждающие знаки. Хорошо, обязательно будем соблюдать



Погода, улучшается на глазах, и через четверть часа, подъезжая к окрестностям деревни Ижма, любуемся через лобовое стекло нашего авто бездонно голубым небом.

- Синь, белезна, как в природе хорошо то!



Корябаться на стоянке долго не стали и, предупрежденные хозяйкой за ненадлежащее поведение, извинившись, покинули устои человеческой цивилизации.

Тайга встретила первым снегом да лёгким морозцем. Не заметили, как до большого болота добрались. Будто оковы тяжелые скинули. Чистота, воздуха морозного полные легкие вдохнешь. Голова закружится. Ух!



Фото. Лёша, гонщик, на «Следопыте»

[Александр Северный]

Едем первыми, мнём след. Здорово, так ехать после недавней осени. Угадываю след по оставшейся выемке. Вроде по старому, и вроде всё, как первый раз



Немного проваливаюсь в ручьевинах на болотах, да привычно, сколько их за лето штурманул, терь уж нас не испугать. Знаю возможности нашей лошадки шустролапой.

Пролетаем летнюю стоянку и с ходу на лёд.
Вижу, справа под деревней в километре чистую воду. Ветром лёд поразбило. Поосторожней еду, держусь берега. Настроение по чуть-чуть улучшается.

Трестой огибаем мысок



Останавливаюсь в тенёчке.

- Леша, просыпайся ))



- Приехали, вот за такенными рыбинами!



Прежде, чем начать рыбалку, да и какая рыбалка уж обед на носу, морим червячка. Да и за приезд горячим чайком надо обязательно



Алексей закладывает дорожку лунок. Теперь его не оторвать от процесса. Сегодня решил только безмотылку осваивать.
И не как не могу его соблазнить ловлей на наживку.

- Леша, хоть опарышка повесь, сразу клюнет.
- Нет, - отвечает твердо, - рыба не главное.
Кремень, однако



Соглашаюсь, и сам опарыша наживляю. Рыба не главное, я ж за процессом Шучу, конечно. Как заядлый блеснильщик, запускаю первую блесну под лёд Кобру.
Жду, что скажет Ижмозерье. На Пуросе на неё немного удалось окушков поймать.
Кивок замер в ожидании. Проходят, тикают секунды, не замедлится бег времени, лишь кивок затих. И я.



Да может и нужна она, тишина. Отвлекаюсь на мгновенье

[Александр Северный]

И кажется, окунаюсь в вечность.
Облака стелются у горизонта,
длинные тени лежат на глади залива.
Седая полоска темного леса отделяет озеро от неба



Лёша мыслями в подводном мире. Лучше не отвлекать. Пусть с Нептуном да русалками побеседует, от городским дум отвлечётся. Сегодня много на его долю выпало.



Где-то там за болотами и тайгой Пуросозеро лежит.



Нет, блесна, что-то молчит. Даже насаженный червяк не привлекает внимание окуня.
Подошел к Алексею. Старается. Да не клюёт.



Ладно, моё терпение заканчивается. Достаю безмотылку и наживляю опарыша.
Запустил. Есть рыбка то.



Первый прогонистый окунишка



Перемещаюсь на солнышко, что-то подмерз в тенёчке. Непривычен морозец после лета. Хватает за пальцы, лезет за шиворот.



Глубина почти одинаковая. Вначале небольшой матроскин, потом поклёвочка слабая. Подсекаю. Чувствую, кто-то посильнее упирается. Лесочка то тонюсенькая, зимняя Ice Lord light Blue 0,08mm.

[Александр Северный]

Как бы выдержала



Никогда таких окуней по зиме на Ижме не ловил.



Хорошенький



Больше на лунке не клюет.
Перемещаюсь дальше вслед за солнышком.



Новая лунка, и вновь атака.
Окушок поменьше, да величиной с ладонь будет. Радует колючий



Окликаю товарища: «Скорей ко мне, монстры атакуют!»

Прибежал, лунку просверлил. Рыбалка на безмотылку наладилась. Заклевало.



Мелочь надоела. Вернулся к зимним блеснам. Должен же быть покрупнее окушок. Поднаживил червячка. Запустил, подкинул, замер, затем поднял повыше и ступеньками стал опускать с остановкой «счёт до трёх».
Снова остановился в двух четвертях от дна. Счёт до десятка. Атака. Первый на блесну есть!

Фото: Зимняя блесна Кобра AQUA.


Затем ещё окунишка

[Александр Северный]

Червя объест и больше не хочет.
Так не пойдет. Перехожу на AQUA ЧУХНА 6,0g. Снова реагирует только на червя. Блесну не берёт.

Меняю третий раз блесну.
Выбираю AQUA 08,0g.
Запуск, поклёвка, мимо, снова, поклёвка. И на тройнике остается рыбий глаз. Ну, надо же так.
Опускаю вниз, немного подыграл, замер. Атака. Подсекаю. Окушок схватил. Да так бойко.

Фото. Зимняя блесна AQUA 08,0g.


Дело заладилось. Матроскины блесну азартно атакуют. С лунки десяток поднял.
Рад, подобрал ключик – блесенку к Ижмозеру.



Чайку захотелось. Сбегал за «Следопытом»



Перегнал поближе к нам. Да и дело простое. Дернул за пускач, завелся сразу, запыхтел. Встал на волокушу и к Леше приехал. Делов то.



Солнышко убегает за мыс. Получается, играю с ним в догонялки



Хоть расстояние от берега прежнее, глубина стала возрастать. Будто с плата спуск начался.
Окушки ж блесенку долбят.

С лунки пару поднял. Со следующей с десяток



День быстро к концу приближается. Напарник предлагает итоги подвести. Мы только «За»!



Лёша доволен, что удалось безмотылку обловить. Поучиться, как ей игру вести, поверить в уловистость снасти.

Фото. Размерчик вполне нас устраивает


Я ж доволен, что блесну новую открыл для озера. Помню, в прошлом году пробовал. У меня не получилось.

Фото. Окуши окружают зимнюю блёсенку.

[Александр Северный]

Домой ехали быстро, я ж согрелся здорово, пришлось на болоте снять лишние свитера, да отдохнуть чуток.



Так вроде бы и всё. Погрузили выгулявшуюся мотособачку в багажник да улов



И домой махнули.
Пока, Ижмозерье, твои бескрайние просторы, чистота снега, храбрые окушки. Спасибо тебе за новые открытия и встречи.


20 ноября 2011 АС

[volifert]

красивые фото, аж глаз радуется, спасибо.

[Александр Северный]

Приятно читать, что понравились!

[Александр Северный]

...
............................................................................................. « ... А на том берегу незабудки цветут,
.............................................................................................  А на том берегу звезд весенних салют,
.............................................................................................  А на том берегу мой костер не погас,
............................................................................................. А на том берегу...»

...] Кельдозеро (22 ноября - 2 декабря 2011 года)

Утро. Солнце. Выезжаем на Кельд.
Сколь мечтаний, желаний и наконец, поехали.
Долго метались по городу, загружались, закупались, выбрались.
Загородное шоссе, темнеет полосой асфальта, ели белеет, красуются новым нарядом, небо манит бездонной голубизной.
Сколь раз замечал, за городом другое небо. Его будто помыли, раскрасили, причесали, заплели косы и подвели под венец.
Венчайся, мол. Мы ж падкие городские ребята, всегда тянет после городской серости и показушной красности на девственную красоту. Сколь не подсовывай резиновых кукол вряд ли можно провести интуицию, оставшуюся, пожалуй, единственным напоминанием о наших предках.
Останавливаемся на берегу Двины.



Деревня Ершовка. Это традиционно позрить на реку-матушку.



Приволье то како.



Дорожка чутка упирается, проскальзывает под колесами нашего коня, притормаживаем, снижаем скорость на спусках и поворотах, асфальт кончился.



Солнце лижет лобовое стекло, щекочет глаза, баюкает.

[Александр Северный]

Проскочили КПП, на технологическую отворотку, машину плавно покачивает, глаза сами закрываются.



Тратата, взбодрила барабанная дробь. Проехали Сотку, - бодро рапортует Иван. Дорожка несется, вьётся,



Пролетаем Вель, три км и наша отворотка на зимник. Чей-то занесённый след. Тихонько, крадёмся, щупаем дорогу, сзади тащится прицеп с двумя «Следопытами».



Не оторвать бы в колее. Пару раз машина ухает в бездну. Замерзший лёд на лужах не выдерживает, вода ушла. Оглядываемся, прицеп юзит боком, приостановились, мотор заурчал упорно, двинулись в натяг. Немного сбросило, выкарабкались, ничего после подъема распадок, за ним и оставим машину.



Ровная площадка на вершине, Иван выкручивает колёса вправо до упора. Не боись, развернёмся. Паджерка пару раз подкидывает на замёрзших загривках колеи, напарник упрямо давит руль направо. Прихватываем колесом травянистой кромки, разворачиваемся мордой назад. Задом вперёд.

Буксики радостно спрыгивают на землю один за другим. Собираем поезда, прогреваем движки, размещаем вещи по санкам. Словом, всё, что делается перед настоящим походом, суета. Уложено, распределено. Трогаем, собачки медленно, потом всё быстрее набирают скорость.

С горки, аж, боездно, становится. Иван первый раз, притормаживаю, посматриваю, как у него получается пройти поворот, ямку, перескочить вздыбленную гать. Осваивается, добро. Через пару километров скатываемся в Нырок, на запад суходолом. Постепенно темнеет. Суходол сменяется ельником, дорога разбита еще со слякоти. Еду не спеша, букс уверенно наползает на препятствии, главное удержать от опрокидывания. Оглядываюсь, Иван лихо держится на хвосте. Оу, остановился, удерживает букс рукой, даёт газу, исправляется. Молодец на лету схватывает, обошёлся без моей помощи. Вырываемся в сосняк, можно по любой стороне рулить широченной дороги, простор, свобода. Скоро будем. Чем ближе к избушке Саныча, тем больше следов. В темноте проглянулась белая чёрточка крыши.

Показалось? Да нет свет прямо из стены избушки. Да не может быть! Неужели Саныч прорезал окно, подъезжаю ближе. Почему же не выходит. Дверка избушки приоткрывается, на пороге появляется Саныч. Спрыгиваю с волокуши, делаю несколько порывистых шагов навстречу. Не могу удержаться, в порыве обнимаю его, хлопаю ладонью по спине. Саныч несмело шлёпает меня. Рад по-своему. Приглашает испить чайку. Долго не сопротивляемся.

В избушке тепло, чай заваривается. Мы ж слушаем последнюю сводку новостей, кто, где был и что делал: « ... да ночью мужик приходит, дай пилу. В чём дело? Застряли в паре километров. Иду к ним. В хлам пьяные, едут к Симке. дак это ж на другой конец озера, по другой отворотке, да и Симки два года уж нету в живых». «Трое идут по той стороне Кёлды, спрашиваю, куда, махают в сторону вашей избы. Саша то ключ дал? Молчат, потом отзываются, мол, были в мае. Знать, твои знакомые. Перебираем всех, так и не можем понять кто.  Заканчиваем чаёвничать, пора и к себе.

Саныч весь в противоречивых чувствах, остаться ещё на тройку дней с нами или выходить. Для принятия правильного решения идёт к нас в гости. Вечер явно залаживается. От избушки Саныча проходим по гриве холма. Сразу не рискуем спускаться. Вчера Кёлда блестела майнами,  лишь сегодня запряталась подо льдом от жгучего морозного парубка. Сверху снежком пушистым принарядилась, поди, теплее и привлекательнее шубки нет. В темноте не углядишь крепость её наряда, вот и страхуемся, ползем вначале ельником по извилистой тропке, переваливаясь через витиеватые корневища, будто натруженные вены, тайги, огибаем кочи.

Спуск по косой, трудно удержать технику на прямой, скатываюсь до уступа, выправляюсь, по наклону, вниз и вылетаю в прибрежную тресту. Остановился, прислушался, Ивана нет. Трудом даётся наука, ничего, выдюжит. Поднимаюсь обратно по путику, чу, заурчал меж стволов мотор, замерцала фара, пробирается.

Подождал, встречаю, помогаю спуститься вниз, отдаю руль обратно.

Саныч уж на противоположной стороне Марьина подсвечивает фонариком. Разгоняемся на глади озера, дорожка следов - лучший ориентир. Саныч под лесом ожидает, машет рукой, на всякий случай показывает заезд на тропку. Летом её не чистили, не предполагали, что через Саныча будем добираться.

Приходится изрядно поманеврировать, в одном месте закидывает на коч, оставшийся толи от старого муравейника, толи от пня, поосторожничал перевернуться, остановился. Прикинул, газану скинет обратно к тропке, основное не зависнуть на наклоне. Жму газ, буксировщик рвёт вперёд, благополучно сваливаюсь в тропу. Так подгазовываю, крутясь влево, вправо. Первому всегда достается мять дорогу. Ползу до избушки. Он она проглянулась, улыбается, рада, рада возвращению хозяев.

Вокруг тропки намяты, Саныч и говорил, что были постояльцы. Заглядываю внутрь, прибрано, убрано, дров на топку свалено у печи. Что ж спасибо таёжные гости, за порядок и заботу проявленную. Радует дружеское отношению к зимовью.
Подъезжают ребята. Прибыли.

[Александр Северный]

Понемногу осваиваемся, Саныч Дневник изучил, про гостей записей нет



И уж шурудит у костра, сам печку правлю, вдаль топки сырой берёзки накидал, ближе сушинки, бересты под низ. Зажигалка моргнула язычком, пламя лизнуло тонко нарванную бересту. Та затрещала с непривычки, завыгибала спинку, як котенок, взялась.
Подкладываю к сестрёнкам под дрова, прикрываю дверку печи.
Прислушиваюсь. Неужто не возьмётся. Тихо, лишь пламя в печи то отбросит отблеск, то успокоится. Ну, оказия, совсем разучился растапливать, - сокрушаюсь. Рву тонко берёстки, подброшу, он, нет, захватилась, заурчало. Знать, могём есчё. В щёлке печной дверцы играют косы - сполохи, любуюсь даром Вселенной.

Оглядываю полати. На стене солнышко и звёздочка, радуют глаз.



Саныч заглянул: «Ты, знаешь, крест Ергина повалило»
- Как?
Идём смотреть.
Точно прилег, одной стороной, как бы удержаться хочет. Глянули основания. Да, брат, подточило тебя время. Время не щадит даже память.
Ничего. Брат, по лету подлатаем.



Иван профессионально занимается супом, то, сё, пятое - десятое. Вот не умею суп варить, дак лучше и не суваться.



Уж, зовёт готово.
Рассаживаемся степенно в избе. Разливаем по тарелкам. Аромат ноздри ласкает, слюнки на готовности.
Куда, а пять грамм за приезд.
С Санчем бутылочку красного вина распечатываем, Иван беленького.
Стеклянные стопки сходятся над столом. «За приезд», - выдыхаем.



Саныч улыбается: «Ты не знаешь, чего у вас дрова корёные?»
Недоумённо смотрю на него.

Он же сигарку с серьезным видом крутит. Пока не скажет, не поймешь пошутит иль нет.

[Александр Северный]

«Вы столбики под навес над костром не готовили часом?»
Постепенно доходит. Как приехали, ходил яблоньки смотреть, живы, стоят, из снега ростками виднеются, подошёл к сосне. Вспоминаю, вроде два столба лежало, сушилось на пеньках. Однако мож и ошибаюсь, они ж без ног. «Дак вот, - рассказывает Саныч, - те, что за рекой мимо меня проходили, порознь шли. Первый с пилой вперёд побежал, двое то поотстали, тяжело шагали. Потом слышу, у Вашей избы бенза заработала. Еще подумал, сноровистый, чай, парнишка».
Открываю рот, потом пробивает на смех, я то подумал, таёжники в гости заходили, да какие там таёжники, распилили окоренный столб на дрова. Хохочем над окоренными дровами, над пацанами, что нашли у избы сушинку тёсанную, да её ещё бензой пилили. Хлопаем себя по животам. Саныч подначивает: «То в следующий раз дрова, то все кори, они так лучше горят».
Меня же смех разбирает: «Было четыре столбика, надо шесть, пока думал, где ещё два взять, три осталось. Долго думаю. Ну, таёжники, ну, молодцы, позаботились, ещо и дров корённых оставили».

Иван предъявляет для осмотра и запоминания, какие дрова теперь должны для печки быть



Так за шутками и прибаутками летит вечер. Кёлда крутится под нарами, да иногда выглянет, понюхает воздух, мол, пора пирожок обронить.



Не замечаем, как стрелки часов к двенадцати приближаются.
«Ладно, спите, пойду я», - встаёт Саныч. Я согласно мысленно киваю, уж лёжа на нарах. Сон подступает, будет новый день и новый мысли.

[Александр Северный]

Второй

Кёлда похрапывает под нарами. Иван ель добудился, беги, беги, давай, старушка за хозяином то. Юркнула в дверь, вальяжно поведя покатыми боками. Хорошая собака, как-то потерялась, рассказывал Саныч, во время сплава, отстала. Месяца два по тайге гуляла, потом вернулась.
Ушёл Саныч, мы ж придремали до утра. Около пяти поднялись, Иван печу затопил, чайку спили. Он расположился, вяжет мормыхи за столом, я ж по клаве жму, часы тикают, время считают. В планах живцов словить на Золотом, да до Сорожьего доехать, жерлички справить. Покимарю ещё чутка, до рассвета часа три с хвостиком будет, то четыре.

День пролетел мигом, мужики гомонят у стола, сам уж улегся.
Печка натоплена, на уле минус два, дверь открыта настежь. Лежать одно удовольствие.
Саныч пытается достучаться до меня, да бесполезно, теперь пишу и не отвлекаюсь.
Вспоминаю, утро...

Поднимались долго, восемь прозвенел будильник, вставать, так лень. Иван первым делает рывок, затапливает печку. Тепло разбредается по избе. Высунул нос из-под одеяла, хорошо становится.
Тихонько вылезаю, каша заваривается, вкуснятинка. Крепкого чаю,



И вперёд на Золотое. На озере свежий переход волков, поиграли на свежем снежке, порезвились,



Оборачиваюсь, напарнику показываю.



Рулим в заветный угол крутить серию лунок.



Иван шибуршится у ящика, смотрю, побежал за ведром, точно окушка поймал.
Опускаю блёсенку. Подброс, задержка, тычок. Тут же сорвало червей. Опаньки, бегу к напарнику.
Наживляю окунёвый глаз. Начиная лов подо льдом, подкинул, замер, посчитал до трёх. Подкинул, спустился ступенькой ниже на пару четвертей. Замер, посчитал до трех.  Примерно две четверти, не доходя до дна, считаю до десяти, затем резкий провал на дно и тут же подброс на четыре четверти. И замирание блесны вновь на две четверти от дна. Теперь счёт до пятнадцати.

Вновь подброс вверх и замирание в исходной точке. Считаю до двадцати. Далее повторяю последний приём до десятка раз. По опыту знаю, что этого достаточно для того, чтобы сделать вывод о клёве рыбы на лунке.

Перехожу на следующую, начинаю сначала, полностью повторяя игру блесной, что и на предыдущей лунке. Над дном смелый тычок, подсекаю, и первый окунек.



Трепещется на льду.



Больше на лунке не клюёт. Смещаюсь по ряду.



Поклёвка, есть, за ним второй, третий.

Фото: Зимняя блесна AQUA в действии


Несколько живцового размера, отправляю в ведро к Ивану.
Так и переходим по лункам.



Иван нашёл жилу. Ведро к себе поставил поближе



Ага, Кёлда в гости пожалова.



Саныч размашисто шагает, улыбается



Поздоровались, поговорили. Иван устраивает мастер-класс.



Загляделся на их идиллию, чуть поклёвку уверенную не пропустил.



Обратил внимание, окушки темноваты для чистой воды озера.

[Александр Северный]

Возможно дно покрыто слоем ила.



Фото. Глаза бы мои не глядели на такую мелочь


Саныч отправляется на сеточный промысел. По другому он не ловит. Каждому своё.
Иван прикармливает лунку на сорожку.
На буксировщике, везу его до залива на Золотом, там по прошлому году плотва отлично попадалась. Остаётся закармливать лунки, я ж еду на Стрюково, смотреть, где начало тропы на Сорожье.
Проехал вдоль берега, остановился у прогала, поднялся в лес. Точно, здесь начало. Прошёлся по тропке. Довольно широкая просека. Единственно снега мало, несладко придётся меж кочек пробираться. Была - не была, спробуем.
Возвращаюсь.
Иван, смотрю, бежит обратно в залив. Сразу начинает пробовать на прикормленной лунке, и дело направилось.
Махает и махает руками. Может мельницу изображает.
Глянул, дак не сорожка прикормилась, окушок собрался.
Живцов достаточно.
Чу, в начале Золотого, двое хлопцев спустились на лёд и до нас двигаются. Гадаем, кто же может быть.
Неужель наши. Планировали в четверг иль пятницу приехать.
Молодцы пораньше из города удалось вырваться.
Впереди Саня, за ним, знакомимся, Дмитрий.
Что ж раз гости пожаловали, запрягаем  коня да в избушку на обед.



Хорошо покушали, обменялись свежими новостями.
После обеда, ребята на одном буксировщике едут на Стрюково, мы с Иваном, забрав живцов, бьёмся на Сорожье.
Дорожка, просто смерть, при всей моей подготовке на первых двухстах метрах выматывает душу. Раза два просто скидывает в сторону. Иван помогает морду Следопыта направить куда надо, сам следом подстраховывает.
Умотался. Уж собрался остановиться, да идти пешком. Сел на букс, передохнуть, дух перевести, пар выпустить. Лишние мысли уйдут. Верные останутся.

[Александр Северный]

Возможно дно покрыто слоем ила.



Фото. Глаза бы мои не глядели на такую мелочь


Саныч отправляется на сеточный промысел. По другому он не ловит. Каждому своё.
Иван прикармливает лунку на сорожку.
На буксировщике, везу его до залива на Золотом, там по прошлому году плотва отлично попадалась. Остаётся закармливать лунки, я ж еду на Стрюково, смотреть, где начало тропы на Сорожье.
Проехал вдоль берега, остановился у прогала, поднялся в лес. Точно, здесь начало. Прошёлся по тропке. Довольно широкая просека. Единственно снега мало, несладко придётся меж кочек пробираться. Была - не была, спробуем.
Возвращаюсь.
Иван, смотрю, бежит обратно в залив. Сразу начинает пробовать на прикормленной лунке, и дело направилось.
Махает и махает руками. Может мельницу изображает.
Глянул, дак не сорожка прикормилась, окушок собрался.
Живцов достаточно.
Чу, в начале Золотого, двое хлопцев спустились на лёд и до нас двигаются. Гадаем, кто же может быть.
Неужель наши. Планировали в четверг иль пятницу приехать.
Молодцы пораньше из города удалось вырваться.
Впереди Саня, за ним, знакомимся, Дмитрий.
Что ж раз гости пожаловали, запрягаем  коня да в избушку на обед.



Хорошо покушали, обменялись свежими новостями.
После обеда, ребята на одном буксировщике едут на Стрюково, мы с Иваном, забрав живцов, бьёмся на Сорожье.
Дорожка, просто смерть, при всей моей подготовке на первых двухстах метрах выматывает душу. Раза два просто скидывает в сторону. Иван помогает морду Следопыта направить куда надо, сам следом подстраховывает.
Умотался. Уж собрался остановиться, да идти пешком. Сел на букс, передохнуть, дух перевести, пар выпустить. Лишние мысли уйдут. Верные останутся.

[Александр Северный]

Примерно проставили две трети озера по середке и повернули обратно. Встречаем вновь следы волков.



Закладываем теперь путик под трестой в надежде на налима.



Окушки балУют.



Кроме вкусных сорожек, выловленных всё же Иваном на прикормленной лунке, заряжаем шикарного ерша. Налим будет счастлив, обнаружив ночью свою любимую наживку.
Погода ухудшается, да и мы подустали. С пониманием, что окушки долбят исправно по всему озеру, возвращаемся на Кельд.



Обратно ехать гораздо лучше, примятые кочки помогают предвидеть движение и отклонение буксировщика с маршрута, и всё ж здорово скидывает в сторону.
Уж у Кельда Иван признаётся, что на обратном пути даже не вспотел.
По мне не скажешь



Добро, знать, завтра будет легче.
На Золотом крутимся вдоль берега, выискиваем сушинки. Наших ребят не видать, наверно, уж в избу уехали.
Выбираем две поваленные сосенки, к сожалению, бензу не можем оживить. Работать работает, оборотов не развивает.
Не солоно хлебавши, едем в избу.
Саша обследует пилу, говорит, что заедает от льда заслонку.
Пилу отправляем греться в избушку. Ребята варганят ужин, я ж еду за Санычем к нему в избушку. Сегодня праздничный стол в честь прибытия ребят. Варим на костре с дымком.



Засиживаемся долго, вначале в летней столовой,



Потом перемещаемся плавно в избу.



Я уж валюсь спать, пару раз просыпаюсь, иногда сквозь сон слышу до того забавные вещи, что сотрясаюсь от смеха. И как тут уснёшь.
Они хитрые, уж завалились, посапывают. Время третий час ночи, и у меня сна ни в одном глазу. Завтра, т.е. сегодня утром планируем поехать на Кельд, поискать сижка в дальнем конце. Погода потеплела, за окном всего минус два, вечером в темноте даже пытался дождь зарядить, да быстро облагоразумился, на дворе, то уж зима. Ладно, утро вечера мудреннее, пойду чайку спью, да спать завалюся. Пока

[Александр Северный]

третий..

Третий день пролетел легко и беззаботно. Слишком они короткие зимние дни. Не успело в девять часов засветать, как в четыре начинает сереть, там и сумерки на дворе. Вечер мигом наполняет тайгу темнотой, и на белом снегу лишь угадываются силуэты домиков елей, да в вышине шары сосен. Солнце уж второй день забыло дорогу к нам. Первый день с непривычки даже подумал, что светать так и не начнёт. Сейчас уж привык к спокойным сероватым тонам окружающего мира. Похоже, это спокойствие наполняет душу и не хочется особо никаких ярких вспышек-впечатлений. Жизнь течёт размеренной полноводной рекой.

Проснулся от шума разхозяйничевшейся мыши, очень ей хочется забраться в пакет, так, что шевельнула палено наверху. Оно с грохотом скатилось на пол. Во монстра, разбушевалась. С вечера оставили щёлку в дверях, посвежело в избушке. Иван тож проснулся, затопили печь. Дрова лениво потрескивают, не желая просыпаться, огонёк лениво лижет их бока.

Да, утром. Утром, как и обычно, заварили каши, чайку, загрузились в букс, да и поехали на Кельд батюшко-море.



Саня с Димой тоже собираются, ждать то не стали, они на втором Следопытушке спокойно за нами до места доедут. Быстро миновали Стрюково, здесь след заканчивается. Вчера ребята ездили сижка попробовать, да лишь мелкий матроскин отозвался. Один в травке провернулся. С икрой ещё. Не нерестился. Наверное, родственник мураканского сижка.

Жмусь к берегу. Страшновато в горле то Стрюкова.  Плотно жмусь, местами тресту режу, огибаю мысок брошенной деревни.
- У-ух,- вырывается у меня. Величавый Кельд проглянулся. Берега скрываются в туманной дымке, белая равнина скованной льдом воды на горизонте сливается с небом.  Постоянно поражает мощь великого пространства.
Опасность поджимает под ложечкой. Останавливаюсь. Иван бурит лунку, пробует толщину льда в проливе.  Почти четверть.

Немного успокаивает. Оглядываю поверхность, дальше немного к берегу идут языки, полосы битого смерзшегося льда, их повторяют ровные участки схватившейся воды. Как слоёный пирог замерзало озеро-море и после каждой черты, вновь забывало о наступавшей зиме, катило привольно волны, да играло могучими плечами барашков.
Ель успокоится, подзабудется ветерок, морозец чиркнет волшебной палочкой и отхватит новую дугу чистого звонкого льда у Кельд. Вновь зашалит северок, налетит порывом, потреплет свежеиспечённую кромку, накидает, нажмет ломаных льдинок, успокоится,  вродь примирившись с морозом. Да тому лишь того и надо, вмиг усыпит поверхность тягучих волн, накинет одеяло зимнего сна на весь простор.   Поди, терь подумай, разгадай ребус, где и какой толщины ледок. Когда стал, когда схватился?

   Да и требуется ли напрягать извилины, да и морщить лобик, как наставлял мой учитель. Слушай себя, да и делай. Прижался я под северный берег, да и поскользили волокуши, то шурша по тонкому льду, ель покрытому снежком, то ль стуча, громыхая по битому льду. Иногда оторвусь от берега, подрежу заливчик, другой и вновь прижмусь к выступающей излучине векового ельника иль каменистому мыску. Миновали Сиговку, резанул большой залив, дальше по прямой, угадывая по очертанию берега место лова. Лет пять назад тут сидели, сижка пробовали, может те камни иль березнячок примета. Тогда казалось всё понятно, сейчас будто вновь. Стали раз бурнулись. Ледок не ахти, пяток сантиметров не боле, нет-нет, да подтреснет. Из лунки помаленечку вода сочиться, кругом снежок напитывая. Запускаем, глубина с полметра, жаль, что серо на уле, лишь с фонариком видно песчаное дно.



Занырил мормышки, тишина, покой, да так всегда. Сижок тут странный налетит, откуда не возьмися, хватанет, что не опусти и опять пропадёт, будто и не было. Иван закладывает ряд новых лун, я ж купаю мормыху у буксировщика, как щитом укрывшись перевёрнутой волокушей от неуютного ветерка. Не сказать, что силён, да промозглый слишком. Мороза то нет, лишь сырость с неба.

[Александр Северный]

Вижу, на горизонте малюсенькая серая точечка движется, наши ребята едут, смотрю, чем ближе к нам, тем мористее забирают. Машу рукой, мол, к берегу. Заметили, прижиматься, стали, показал, вставайте, к нам не подъезжайте.

Саня подошёл, дак вроде дальше ловили, похоже, на то. Передем подальше, посмотрим, что и как. Ребята проезжают до следующего мыса, мы ж за них ещё метров двести. Глубина примерно одинаковая, пологий спуск в сторону озера. Сижу, поигрываю желтой малюськой и опарышком.



Иван поглубже. «Как?»
«Да, пару ершишек поймал», - показывает.
-Ух, ты, молодец. У меня ничего.



Ещё посидели, у напарника сход, кому-то по губе дал. Вижу, ребята скучковались.



Ладно, будем налаживать процесс. Достаю, пирожки, Иван термос. Ароматный чаёк да сдобная булочка, просто великолепно, день то явно заладился. Разбегаемся по лунам, ждём ответа от озера. Долго ль коротко, мне уж не сидится, собрался, поеду до ребят слетаю, что у них покажет то. Подъехал, Саша, показывается окуша приличного словил,  Дима, поклёвку видел. Азартно.


Предлагаю на Сорожье поехать, хоть на окуше душу отывести. Принято, Иван уж на подходе.



Лихо по ветру скользим обратно, показалось, аж на крыльях летим. Ничего се, как быстро доехали. Поостановились в горле Стрюково за остроконечным мыском, за ветром. Пока ребят ждали, товарищ пару окунишек выловил, меленькие, обратно отпустил. На Сорожье дорожка жесть, как всегда, да нам не привыкать, с кочи на коч прыгаю, от одного у другому отталкиваюсь, бьюся вперёд, нормалёк.  В одном месте не выдерживаю, останавливаюсь. Беремся за топор, рубим коч. Он мягкий, лезвие со смаком погружается в мясистое нутро, подрубаю по кругу, пнул ногой. Он и в сторону отлетел. Це, лихо получилось. Дорожка пошире стала. Дальше двинулся, осторожничая, да всё равно заспешил, на подъёме скинуло. Иван морду букса подправил, поехали.

Вскоре наших ребят догнали. Они вперёд ушли. Приостановились, объехал стороной, гораздо легче им за мной будет. Саня лишь навыки езды набирает, да молодец, быстро схватывает. Скор нормально ехать будет. Сорожье встретило ветром, да мелким снежком, топнул ногой у первой жерлицы, снег, то мокрый. От же природа-проказница, то мороз шлёт ядрёный, то тепло осеннее возвращает. Накось погрейтесь. Да нам солнышка да неба ярко-звонкого. Эх, ма. На первой жерличке живец гуляет, на второй ему вторит, на третьей им сотоварищ. Чёт пригруснели мы, ну як, же так, ловилась же по осени щучина гарная, сейчас спать что ль улеглась.  Четвертая совсем неправильно поставлена, угораздило нам в мель попасть. Иван поднимает6 «Размотка, не может быть!»

Да как же не может, коли может. Вначале пучок травы, потом нитка натянулось, товарищ выводит в лунку.
- Ого, да там кто, то есть! - не успеваем предположить, а на поверхность выныривает налим.

Отлично, будет уха! Будет жарёха!

[Александр Северный]

Несколько жерличек не тронуты, и вновь размотка, на всю нить. Иван долго выбирает, кажется, бесконечность минула.



Безвольный пустой двойник вытаскивает пучок черноватых водорослей. жаль конечно, да с другой стороны, и нормально, поклёвка же есть, знать и рыбка тут бегает.



Пока Иван следующую пару поставушек проверял, до ребят доехал. Окунишка у товарищей справно Потыкивает.



Саша с ладонь жирную сорожину поймал. Класс, знать сорога зимой на Сорожьем ловится, будем прикармливать.



Ребята в поиске



Великолепный день открытий, налимы, сорога. Что дальше?  Дальше у нас путик вдоль тресты заложен, жерлички по мыскам расставлены, на серьёзных позициях расположены, никакой хищник не минует, коли будет вдоль тресты идти. Хищна рыба обычно так и делает, устраивает засады именно вдоль травы, легче укрыться да и мелочь в траве кормится разными там букарастиками. Теория она всегда хороша и теоретически мы все рождёны гениями, осталось лишь на практике подтвердить и в дамки сесть. Смысл жизни в том, чтоб заложенное в меня природой, реализовать на все сто, увидеть, пощупать, послушать, понюхать, почувствовать себя и созданный мной плод в виртуальном мире. Тем утвердить себя, как личность я есь. И потом отправиться дремать на покой, готовясь покорять следующие вершины. Даром что ли буква «Я» в конце алфавита стоит. Да лишь потому, что она на конце нашего пути, и пойдя его весь, каждую букву утвердив в жизнь совершенном и осознанным делом, дойти до вершины, до настоящего своего я. Путь  жизни есть путь к вершине, и поднявшись на неё пойму, как мир прекрасен, как чудесна свобода, как чист и прозрачен воздух. И отдохнув, спущусь неспешно вниз, чтобы в следующей жизни подняться на следующий перевал. Их много там вдаль идёт. И что в конце. Да что? Володя же пел: «...лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал». Ну, где же ты, ёлы-палы, налим, уж пятая жерличка позади и нам лишь улыбаются проказники живцы.

Сомневаюсь, спрашиваю Ивана, мой напарник тоже в недоумении, места то изумительные, вся рыба тут должна быть, ан нет. Шестая! Размотка, нитка вначале безвольна, слаба, затем шустрее и шустрее и натянулась она в руках товарища, и он уж сосредоточенно выводит. И весь в рыбаке, в вываживании и рядом уж нет никакого другого мира и никаких пустых секунд. Всё наполнено жизнью, и нитка чёрная натянутая стрела уходит под лёд. Волна в лунке и налим прыгает на снегу, и улыбки пляшут на наших лицах и настроение супер, просто супер. И разве в жизни может быть что-нибудь прекраснее, чем сама жизнь.



Снаряжаем жерличку, запускаем проворного живца, поехали. Меж островком и мыском останавливаемся, вчерась тут окунь хулиганил, проходу блесне не давал, буримся, опаньки. Никаких, опаньки, сегодня, блёсенку не хочет. Как понять безобразие?
Иван одного за другим на мормышку тягает. Скидываю червя, пробую на глаз, тихо, как раю.

Товарищ на трёх остановился, больше не хочет. Собираемся, поднимаю блесну. Слышу, как окушок смеётся подо льдом, на блёсенке пусто. «Ну, ты у меня ещё попадёшься!»

Переезжаем к крайним жерлицам, пусто. Напарник остаётся ловить, я ж еду к ребятам, узнать, как дела, да бензину им подлить, чтоб на обратном пути не обсохли. Саша уж переместился к другому берегу, ищет рыбу. Пока лишь мелочь, Дима азартно машет на старых лунках.
Закладываю вираж, возвращаюсь к Ивану. Он же под травкой на балансир место разловил, пяток красных окуней на льду кувыркаются.

На обратном пути остановились на Золотом.

[Александр Северный]

Иван сурово сорожку разловил.



Фото. Озеро Золотое, рыбка серебряная ;-)


Избуха, привет!
Иван сзывает народ барабанным боем к столу



Вечером ужинаем жареным налимом, приготовленным Санычем по спец кулинарной технологии.



Время летит. Темняет. Саня с Димой сегодня уезжает. Доброго пути.
Мы тож долго не задерживаемся. Завтра дел много. Спать

Фото: Слева направо Саня, Саныч, Ваня, Дима


Мелькнул третий день, как огонёк, и погас. Пока, пока, спокойной ночи!!!

[Александр Северный]

Четвёртый

С утра погода, что глядя в окошко, произнёс: «П-пропустить бы сегодняшнюю рыбалку». Ветрюган и сырой снег уговаривали остаться у жарко натопленной печи.

Ничего не поделаешь, сегодня Иван со  Санычем выезжают, и хочется перед отъездом жерлицы на Сорожьем проверить. Тем более, вчера был налим и размотка. Дорожка по лесу не приведи. Сырой снег скользит, гуся срывает, то юзит, то вдруг схватывает кромку кочи и лезет в сторону.

К озеру подъезжаем весьма согревшись. Останавливаемся у травки, где вчера Иван шороху окуням давал. Одна, две лунки, с трудом ловим пару окуней, затем вымучиваем пяток.



Начинаем проверяться. На сорожки на озере почему-то ни поклёвки, меняем на окушей. Проехали ряд под северным берегом, пусто. Поворачиваем обратно, пока Иван колдует с поставушками, заскакиваю прикормить лунку, где сорога вчера попалась у Саши. Как они в потемках до машины то добрались да до городу потом?
Обратный ряд пустой, катим домой, несолоно хлебавши.



Саныч уж поджидает.  Звонит по телефону. Чё там затянули.
Домой собрался, упаковался, сказал, что до апреля больше не приедет. Нагостился в лесу.



Обедаем, Иван собрался, трогаемся в дорогу. Провожаю ребят до избы Саныча, дальше они одни.
Жму руку, желаю счастливого пути.

[Александр Северный]

Возвращаюсь на Марьино. Время час дня. Что ж половлю чуток, дел то куча ещё, да и поспать пораньше хочется лечь.
Прикидываю, где прошлой весной на балансиры клевало, остановился, примерно здесь, - сказал внутренний навигатор.
Три лунки в ряд.
Запускаю зимнюю блесну акву. Не успеваю достать блесной до дна, поклёвка. Вывожу, окуш хороший, покрупнее прошлогоднего.



Вновь блесна ныряет в толщу воды. Остановка, замираю. «Тырк, тырк»,- отзывается кивок. Второй краснопёрый резвится на снегу.



Грустно было товарищей провожать. Сейчас забыто. С головой в рыбалке.



Окушок хватает один за другим.



Блёсенка явно пришлась по вкусу.



Стихает на одной лунке, двигаюсь на следующую, и так по кругу.



Смотрю, отличная уха получается. То парочкой



То стайкой вылавливаю и выкладываю на снег

[Александр Северный]

Примерно через час довольный подвожу итоги рыболовной сессии.
Вполне



и вдохновлённый возвращаюсь к избе. Мне, показалось, что во время клёва солнышко пыталось выглянуть. Решаю начать с чаю в прикуску с бутербродом, да жаренной холодной рыбкой закусить



Затем уха. Сходил до ручья начистил рыбу. Посмотрел, хватит, всех живых отпавил в ручей. Дорастут
Кастрюлю с водой на печь, сам столик мастерить под газовую плиту. Как же уху варить без стола то? Долго лажу, прикидываю, примащиваю, меряю, пилю, колочу, подтёсываю. Глаза боятся, руки делают.
Забиваю последний гвоздь, глажу столик по столешнице, терь, как родной.

Фото. Столик после трехдневного использования. Живой

Расставляю газовую плиту, долго мучаюсь с подключением, лет десять не собирал. В итоге расстройство, газ еле идёт. Баллон, привезённый в мае, похоже, самостоятельно испарился. Огонек ель теплится. Ничего. Настойчивость побеждает, примерно через час уха закипела.

Водружаю на край печи настаиваться, выдворяю плитку обратно на террасу, подальше от греха.
Сам же с бензопилой на перевес заготавливать берёзку на дрова.
Через полчаса на буксе доставляю к подъезду.



Дальше вкушаю ушицу: «М-ммм, наслаждение!» Меж делом долблю колуном по берёзовой чурке. Они сегодня, как резиновые. Одну, две одолею и в избушку. Пробивает на компотик. Саша оставил изюм, якобы с квадропохода по Зимнему берегу Белого моря. Мне ж походный ещё вкуснее.
Ставлю вариться на плиту, сам чую, ко сну клонит. Кой-как умылся, отставил компот да заснул мигом в девять вечера.
Ночью, будто кто-то в бок. Компотик! Слез с нар. Настоялся, ароматный до чего, изюмины с кислинкой на зубах лопаются. Кружка, вторая, надо тормозиться, даю себе слово: «Третью и на бок». Забираюсь на лежанку, живот счастлив, побулькивает от удовольствия. Блаженно засыпаю. Завтра снова компот пить.
Букс дремлет лениво под свежевыпавшим снежком

[Александр Северный]

Примерно через час довольный подвожу итоги рыболовной сессии.
Вполне



и вдохновлённый возвращаюсь к избе. Мне, показалось, что во время клёва солнышко пыталось выглянуть. Решаю начать с чаю в прикуску с бутербродом, да жаренной холодной рыбкой закусить



Затем уха. Сходил до ручья начистил рыбу. Посмотрел, хватит, всех живых отпавил в ручей. Дорастут
Кастрюлю с водой на печь, сам столик мастерить под газовую плиту. Как же уху варить без стола то? Долго лажу, прикидываю, примащиваю, меряю, пилю, колочу, подтёсываю. Глаза боятся, руки делают.
Забиваю последний гвоздь, глажу столик по столешнице, терь, как родной.

Фото. Столик после трехдневного использования. Живой

Расставляю газовую плиту, долго мучаюсь с подключением, лет десять не собирал. В итоге расстройство, газ еле идёт. Баллон, привезённый в мае, похоже, самостоятельно испарился. Огонек ель теплится. Ничего. Настойчивость побеждает, примерно через час уха закипела.

Водружаю на край печи настаиваться, выдворяю плитку обратно на террасу, подальше от греха.
Сам же с бензопилой на перевес заготавливать берёзку на дрова.
Через полчаса на буксе доставляю к подъезду.



Дальше вкушаю ушицу: «М-ммм, наслаждение!» Меж делом долблю колуном по берёзовой чурке. Они сегодня, как резиновые. Одну, две одолею и в избушку. Пробивает на компотик. Саша оставил изюм, якобы с квадропохода по Зимнему берегу Белого моря. Мне ж походный ещё вкуснее.
Ставлю вариться на плиту, сам чую, ко сну клонит. Кой-как умылся, отставил компот да заснул мигом в девять вечера.
Ночью, будто кто-то в бок. Компотик! Слез с нар. Настоялся, ароматный до чего, изюмины с кислинкой на зубах лопаются. Кружка, вторая, надо тормозиться, даю себе слово: «Третью и на бок». Забираюсь на лежанку, живот счастлив, побулькивает от удовольствия. Блаженно засыпаю. Завтра снова компот пить.
Букс дремлет лениво под свежевыпавшим снежком

[Александр Северный]

пятый

Привыкаю к использованию батареи. Пока не присноровился, весь написанный утром текст пропал. Ладно, пью компот, да на Демьяновское поеду, попробую, летом понравилось красотой, укромностью, да и глубины замерил, терь сразу с ямки и начну.
Гружу саночки.



Выехал на лёд настоящее светопредставление. Ночная оттепель не прошла даром, вода не только под снегом, она огромными пятнами вокруг лунок и майн, широкими полосами вдоль трещин, выступила на лёд.

Врубаюсь в первую с краю, фонтаны к верху. Ветер хлещет в лицо.
Беру ближе к берегу по тресте. Условно посуше.
Левой стороной выбираюсь на Стрюково, пересекаю озеро под северный берег. Старая дорога проваливается, ну и езда сегодня. Бросаю взгляд на ноги. «Ба! Уже поздно песни петь», - все штаны плотно облеплены сырым снегом, летящим со стороны цепочки мотобукса. «У-у-у», -останавливаюсь, трясу штаны, отпадает шмотками. Отличная стиральная машина получилась.

Подтягиваю чуни повыше, снижаю темп движение, от ветра приходится удерживать капюшон рукой. Наконец, огибаю мысок, высматриваю просеку на Демьяново. Прямо у захода на тропу, разлилось море воды. Трестой подруливаю, подъём для Следопыта нормальный. Останавливаюсь. Ладно, решаю провести разведку пешком. Если завалов не будет, то в следующий раз на буксировщике поеду до конца. По тропке вверх, кузов на плече, бур на другом. Завал, как чувствовал, надо пилу прихватить, дальше много стволов поперёк, подправить путик. Минут через пять спускаюсь к озеру. Ветер потише, трудно ему пробивать древний ельник.
Осторожно вступаю на лёд, ничего себе снегу навалило. Недаром Саша прошлой зимой провалился на армейце в слуз. Полметра снега, под ним столько же воды в январе. Еле лебёдкой вырвал снежник на берег.

По льду шлёпаю  чуньками, прихлопывая сырой снег, в основной разлив.



Напротив холмика, спускающегося с юга террасой к озеру, сверлю несколько лунок. Вода почти светлая, что удивляет в непроточном водоёме и в тоже время радует. Рыба не должна погрузиться в зимнюю спячку.

Блёсны. Сегодня настал черёд русалки. Вечером лёжа на нарах представилась блесна со светящимся пяточком на конце. Потом подумал, сейчас ловлю на AQUA. Хорошо отловилась по окуню. Шучка же не показала, разве прошлый перволёдок на Пачозере одна проскочила. Тонкое тело блесны делает её привлекательной для окуня, в тоже время, полагаю, мало размашистая игра, не привлекает щуку. Надо что среднее. Осмотрел Русалку, тело блесны похоже на домру иль на женщину с тонкими плечами и богатыми бёдрами. Попробую.

Отправил под лёд, глубина под четыре метра. Нормально для небольшого извилистого озерка.
Подбросил, замедлил, положил, на дно, приподнял. Не клюёт. Следующая лунка. Добрался до противоположного берега. Глубина медленно  уменьшалась без бровок. Крайняя лунка в проливе к круглому озерку. Никого. С буром на перевес к истоку ручья. Пару лунок. Глубина около двух молчок. Дела.

Возвращаюсь к кузову, видать не мой день. Пойду обратно. По пути пробую в перешейке между основной озериной и продолговатой. Метра два с половиной. Кивок безвольно молчит, предрекая отставку Русалке.
Огибаю мыскок, направляюсь к просеке. Уютно, тихо, спробую ка в тупиковом заливчике. Попытка не пытка. Да и подустал от ходьбы и бурения дырок.

Лунка. Располагаюсь на кузове, шубницы на остывшие на ветру руки. Погрею да отдохну на ящике, рыба сегодня не моя.



Уж двенадцатый час, кажется, что только рассвело. В самом начале, как пришёл, сумрачно было, будто в подвале. Лишь рваные облака несутся над головой, да небо бросается горстями снега. Тайга вокруг тёмная без намёка на зелёный цвет. Подумалось сейчас волков парочку прибежит, что за Сорожье ушли иль Миша пожалует. Отправил от себя мысль. Коли думать так, то точно встретишься. Сам переключился на урожай ягод да потом мысли сами куда-то в городскую сторону убежали. Видно, прятаться от природы.



В шубницах пальцам уютно, плотный жёсткий мех мигом разогнал кровь.
Уду держу правой рукой, левую под хлыстик поставил. Любое шевеление кивка замечу.

Шевельнулся. Даж не поверилось. Да голова анализирует, рука уж подсечку организовала. Мимо. Раздрай в мыслях. Спускаю блесну, ступеньками вниз, с четверть не достигая предыдущей глубины,  стремительный удар по кивку. Мах, и долгожданная рыбка, упирается подо льдом. В лунку вижу окушка, с брызгами выскакивает на лёд.



Рассматриваю, потемнее, чем на Кёльд. Прогонный почти без горбика, от хищника приходится убегать.



Заброс повторный. Попался,



за ним третий.



Четвёртый сход. В душе солнышко засветило. Пару лунок сзади.



Поближе к берегу поклёвка, подальше тихо.



Теперь беру бур и основательно закладываю путик. Заливчик, как решето. По кругу обхожу, от лунки к лунке. Немного поглубже, попадает два светлых окушка. Дальше по окушку, паре. Примечательно, в северной части залива почти в каждой лунке поклёвки, в южной ниодной. Попробуй, объясни избирательность окуня.
Окушков пересчитал



Да отпустил обратно, пущай растут да дальше нас радуют



Довольный ухожу с озерка. Получилось же, я то уж подумал...

Шагаю по просеке, на снегу сине-фиолетовые краски пятнами переливаются. Да это же черники следы. Она на некоторых кустиках до сих пор висит. Приглядываюсь внимательно, может брусничка попадётся, ой, и сладка, она сейчас.
На Кельде штормит. Всякое желание отпадает ловить да жерлички ставить.
Сырой весь. Завожу буксировщик и плыву домой.
В Золотом замечаю три рыбака, меняю маршрут, надо поздароваться.
Опаньки, знакомые улыбающиеся лица. Жму руки, Павел говорит,  тебе писал, что поедем. Оно конечно,  да уж почти неделю здесь.

Юра, знакомлюсь, Михаил. Обмолвились, мы в прошлую неделю были.
- Дак, это вы что ли стойку на дрова распилили?
- Думал, сушина, - оправдывается Юра.
- Ага, окоренная? Вечером новую заготовишь. - сердитым вскакиваю в волокушу, взвыл мотор, несусь к избе. Настроение какое-то тёмное. Под настроем в избухе кушаю Санычем поджаренного в мучке налимчика, запивая разогретой ушкой из кружки. Внутри потеплело. Что-то мне подсказывает, что мы подружимся:)

После питания тянет на водоём
Некогда губы дуть, день то слишком короток.
Еду на Марьино. Народу муравейник.



Собачка стоит, уши опустила. Подъезжаю, шестисилка, раритет, не выпускаются уже.



Знакомлюсь с наездником. Денис, час, как приехал. Мелочь отъявленная и та еле клюёт. Бурю с боку луны, разговариваем о том, о сём.



Подходят ещё ребята. Мой тёзка, оказывается зять Саныча, ага, у тебя сын Иван. Саныч всё о внуке вспоминал, домой собираясь. «Витёк»,- представляется третий. Ребята рассказывают, как прошлые выходные хорошо клевал окунь, не то, что сейчас.
- Пообловили,- поясняю.

Выхватываю хорошенького с рукавичку. Ребята удивляются моей оснастке и зимней блёсенке Русалке. Непривычно им на блёсны ловить, всё на мормышки.



Не клюёт, смещаюсь ближе к впадению речки. Рассверливаю небольшой свежий пятачок нетронутого льда. Со второй лунки приятный удар, достойный окунишка.



Второй проклёвывается



Больше не ловится, возвращаюсь к буксу. Стою у лунки, подыгрываю блесной, кто кого, как говорится.
Минут через десять поклёвка. Сопротивление хорошее, сейчас, чувствую, приличного окуня выведу.
«Ох, щучка, тебя то и ждал»,- довольный снимаю зубастую с тройничка.



Собираю уду. Хватит на сегодня, поеду в избу.



Перекусываю, передеваюсь в сухое, топлю печь. На скорую руку мастерю лоток для воды над входом. То ручьем в предбанник потекла.
Подходит вначале Павел, разговариваем, потом Юра, Михаил. Садимся за стол, пять грамм за рыбалку, настроение налаживается.
Ребята идут за дровами, Павел колет, я ж вывожу на Следопыте.

Пьём чай, ребята уходят ставить крюки на налима да пробовать ночной лов сороги. Михаил берётся за колку, я ж укладываю в поленницу. Дело спорится, до того увлекаемся, что остывает заваренный чай в кружках.



Спохватываемся, когда уж ребята вернулись. Юра в расстройстве, ветром сорвало и унесло в неизвестном направлении палатку. Успокаиваем, со светом найдём. Поймал пару плотичек, да пришлось прекратить рыбалку, на ветру не удобно.
Испили, чайковского, да всемя с дровами завершили. Поленница  высится стеной небывалой, да в избе на пару дней подсыхает. Настроение отличное. Можно и на боковую
Мышки на полу проказят, в печке берёзка подсохла, вспыхнула, товарищи аппетитно посапывают, пора и мне. Пока, пока, до завтра.

[Александр Северный]

Шестой

Течёт шестой день жизни на Кельд. Только что проводил ребят, Юру, Павла, Мишу. Отвёз их вещи к машине, пожали руки и уползли в могучий ельник стопари уходящих машин. Не успели встретиться, уж расстаёмся. Будто на вокзале, поезд судеб прибыл, поезд скрылся за семафором.



Как-то в тайге острее чувствуется расставание и встреча, будто родные или близкие покидают тебя. Может пока тайга не стала полностью домом вместе с сотоварищами уезжают мои мысли о мире на девятом этаже над городом, Наташеньке, Сёмке, серьёзные дела, заботы. Может. Может это натягивается и рвётся пусть на время ниточка, связывающая с цивилизацией, привычным ходом событий, насколько то проверенном, рассчитанном, безопасном. Пока не могу понять, хотя замечаю, что расставания проходят всё легче, неужели привыкаю иль в правду вживаюсь в тайгу.

На обратном пути на Марьино запорошил снег. Ветер, похоже, никогда не прекращающийся, раскачивает макушки исполинских осин. Следопыт неспешно скребется по расквашенной за два дня оттепелью тропке. Вода выступила на лёд и лишь лёгкий морозец удерживает верх снежной каши. Того и гляди, взрыхлённая гусью, сноровит шмякнуть в лицо иль на одежу. Пропыхиваю тресту. Останавливаюсь, скидываю куртку. Лучший способ ощутить жизнь - заняться любимым делом.



Осёдлываю топор. Первый коч, что выступом подпирает путик слева, с десяток молодецких ударов, повергнут в прах. Отгребаю труху чуней, засыпаю впадинку справа. Ровненько, прям асфАльт метра на полтора длиной уложил. Продвигаюсь вперёд  с топориком, три коча сравнены. Чутка запарился, возвращаюсь к собачке.
Не, не могу удержаться, шмоляю удар за ударом по пню, щепы летят. Неча у тропки стоять. Давеча на тебя лихо налетел. Пару ударов со стороны, добавляю обухом. Свален. Что т увлёкся, сажусь перекурить. Снежинки влетая в лес, замедляются, зависают будто на долю мгновения и ложатся на плечи, шапку, приятно щикотят нос. Ладно, размечтался, пора к избе трогать.



Подкатил, укутал букс, в избушке тепло, печь прогорела, накалив кирпичи.
Скидываю лишнюю одежу, лезу на нары. Растянуться, полежать. В мыслях компот. Опосля встану. Сейчас расслабление. За окном наползают сумерки, крупные снежинки укутывают землю новой ненаписанной страницей жизни.
Что ж напишу о прошедшем сегодняшнем дне...
...Не получилось написать, прозанимался хозяйством да порожек в предбанник мастерил. Делаю, посмотр, нет, не нравится, косо. Подпилю, подрублю, переколочу. Понравился к половине десятого. Даже захотелось от порожка в предбанник пол продлить, то пока земляной.
Ноги в избушку занёс, они сели и сидят, шевелиться неохота, так бы на нары ухнулся и уснул. Дал себе слово компоту испить и спать валиться. При слове «компот» тело вродь вздрогнуло, три кружечки, да с булкой, да с печенюшкой, балавствооо.
Затем уговорился зубы почистить, на улу с чайником до умывальника дойти, намылить и тереть усердно руки да лицо, омытым, чистым в избу вернуться и, забравшись на овчинный тулуп, уснуть в тепле и уюте.



Вспоминаю:
... Утро воскресения никак не хотело наступать, мужики Юра, Михаил, Павел, уж встали и азартно бренчали посудой и кузовами, ели, разогретую на печи в сковородке кашу, приправленную сосисками, пили заваристый чаёк, да поглядывали в окошко. Там темным темно. В половину девятого не выдержали  да побежали на Золотое. Я ж неспешно поднялся, куда спешить, рыба раньше одиннадцати не проснётся.
В окошко видать, как сойки в снегу кусочки рыбы отрыли да завтракают. Неугомонная братия, присматривают постоянно за чистотой вокруг избушки. Молодцы.



Выехал на берег, воды нагнало, ребята по озеру в разных местах ловят, по тресте выбрался на лёд, подрулил к Павлу. Микроскопические матросики, на крючки за ночь ничего не попалось, хоть в три ходил проверять. Не густо.

Что ж порулил к горлу Стрюково. Встречный северо-западный ветер стал подстихать. Начал лов с заливчика, что в аккурат у спуска тропки с Демьянового.



За мыском тишина. Лишь рваные тучи изогнутыми полосьями, как лесные ручьи, проносятся над головой к югу, да далекое солнце еле розовит облака. Цвет серого с слабо-розовым. Глаз отдыхает.



Попробовал лёд, с кулак. Нормальный. Заложил ряд лунок вдоль берега.



Снарядил блесну Русалку да занырил под лёд.
Глубина, резкий перепад с полутора метров под трестой до трёх, буквально, в нескольких шагах. Под травой молчок, поглубже кто-то еле, на излёте своих сил, шевельнул кивок. Подсекаю и не пойму толи блесну тащу, толи кто-то есть.
- Ой,- на блёсенке микроматроскин. Как он блесны то не испугался.



Запускаю, вновь легкий задев, собрат.
Где же родители?
Прошёл по лункам, новые набурил, тишина.
Вот же, водрузился на «Следопыт» да поехал за мыс, в узкое место горла Стрюкова. Лёд тёмный, страшный, жмусь к берегу. Майны, ручьевины трестой объезжаю. Глянул в промой, там ветка осиновая лежит без коры, бобёр похозяйствовал.
За мыском серия заливчиков, их проверю.



Глубина от берега от полуметра до четырёх.
Пробую.



Поклёвки появились. Окушок задорно атаковал блесну.



Затем снова, лёгкая поклёвка, подсёк, чувствую сопротивление, подвёл, сорожка да на блесну.



Случайность.



Ловлю дальше, подтычка, матроскин, за ним вновь шевеление. Ух, опять! Точно серебристая плотвичка вылетает на лёд. Никак не думал, что у сороги на столь хищные инстинкты.



Больше сорожек не было, и, пройдя по оставшимся лункам и поймав окушка, перебрался под противоположный берег.
Ребята на днях, Саша с Димой, здесь были, передали, что сижок провернулся в краю травы.



Воды же с их лунок на лёд выдавило. Осторожно подъехал, попробовал толщину, лёд нормальный. Ветер чутка поуспокоился, ледком верх сырого снега поприхватывает. Встаёшь, корочка, похрустывая, проваливается под стопой. Хоть так посуше стало.
Глубина с небольшим уклоном от берега, от полуметра под трестой до двух. Поклёвок почти нет. Так окушок одинокий провернулся. Подойдёт, шевельнёт блёсенку и оставит в покое.
Даже новую игру для ленивого окушка придумал.
Подбросишь приманку, остановишь в двух четвертях от дна и считаешь до десяти. Второй подброс до одиннадцати, и пока до двадцати не дойдёт. Получается с десяток проводок с медленным нарастанием пассивности блесны. Да, что примечательно: Окунь поклёвку выдавал на последнее или предпоследнее замирание блесны над дном (примерно двадцать секунд неподвижного расположения кивка).



Небо стало сереть.
Поеду ка до ребят в Золотое, гляну, как у них дела.



Буксировщик шустро летит в сторону дома, особа, как выскочишь на подмерзающий ледок, песня.
Увидал ребят, уж собираются потихоньку. Им сегодня в город выезжать.

У Павла приличный кулёк окушков с плотвой за два дня получился. Особо окунёк хорош.



Юра налима у речки на червяка взял. Говорит, заглотил оба крючка у донки. Упирался здорово, лунка маленькая, через силу завёл. Доволен рыбалкой.



Михаил чайком угостил.



Ладно, пока время, попробую в заливчике у выхода Золотого в Стрюково...
Подъехал к старым лункам, что в первый день по приезду ловили. Ледок почти за неделю сантиметр нарос. Коли лунку под снегом угадаешь, и бурить не надо.



Несколько подновил. В первой молчок, вторая никого, в третьей пусто. Куда ж окунёвая стая пропала. Ничего, найду. И точно на новой лунке поклёвочка, тырбыснуло. Вытащил, матроскин, мал, мала, меньше. Запускаю, вновь такой же. Они что, замену произвели
Следующая поклёвка побойчее, окунёк с ладошку на льду, за ним ещё.
Дело на лад пошло. Русалка заработала, как ей и следовало.



Эх, всегда бы такие клевали ))



Вернулся к ребятам, Юра уж в избу ушёл, загрузил вещи Павла, да сказали Мише, что пора собираться, двинулись к избе.

Юра уж кашу с сосисками ладит, чаёк, отличный обед, да в тепле. Аж, разморило. Павел подремал.

Прогулялся по нашему огороду. Брусничка смак. Горсточку в рот кинешь, сладка, сочна, языком прижимаешь, сок струится. Ох, разве дома столь витамин получится. Еще горстку.



Пройду, гляну яблоньки. Стоят наши красавы, даже листочки некоторые на себе оставили. Неужто, как брусничка будут зелеными всю зиму. Посмотрим.



В три вещи на погрузку в волокуши, тут и Миша подрулил, как чувствовал. Пора.



Проводил ребят до машины.



Они до избы Саныча доехали.



Пожали руки, да помахал им в след.



Так и пролетел ещё один таёжный денёк.